Фрагмент из книги Г.Е. Крейдлина «Невербальная семиотика»
Создателем науки кинесики является американский антрополог Рэй Бирдвистел. Годом ее рождения можно считать 1952-й, когда в свет вышла знаменитая монография Р.Бирдвистела «Введение в кинесику: аннотированная система записи движений рук и тела» (Бирдвистел 1952). В ней ученый представил результаты многолетних исследований в этой области, причем не только свои собственные, но и своих коллег. Кроме того, в этой книге он предложил оригинальную нотацию для записи жестов. Р. Бирдвистел начал изучать жесты, будучи в аспирантуре. По ее окончании он уехал в Западную Канаду и поселился среди индейцев кутенаи с целью изучить и описать язык, обычаи, культуру и просто образ жизни этих людей. И тут, как впоследствии отмечал сам ученый, для него стало подлинным открытием то, что жестовое поведение аборигенов при разговоре между собой, то есть в процессе диалога на родном языке, разительно отличается от их жестового поведения во время беседы с чужими, когда они вынуждены переходить на английский или, реже, на французский язык. Улыбки, кивки, выражения лица, движения рук, позы — все выглядело иначе.
Именно тогда, в Западной Канаде, Р. Бирдвистел задумал свой знаменитый проект, к реализации которого он приступил в 1959 году, возглавив кафедру теории коммуникации в городе Анненберге (штат Пенсильвания, США) и, чуть позже, лабораторию в Восточно-Пенсильванском институте психиатрии в г.Филадельфии (США), и который принес ему мировую славу не только среди антропологов, но также среди психологов, физиологов, специалистов в области семиотики и культурологов. Речь идет о создании каталога, или атласа, отдельных простейших человеческих движений и статичных поз — кинетических атомов и молекул. Еще ранее элементарные акты телесного человеческого поведения были названы им кинами (то есть «мельчайшие, далее не делимые, наименее заметные движения»; «кин имеет чрезвычайно малую длительность, приблизительно 1/50 сек», см. Бирдвистел 1952) и кинемами («более крупные единицы, с помощью которых происходит реальное общение людей»; «кинемы образуют структуру и объединяются в более крупные единицы — кинеморфы, кинеморфемы и кинесинтагмы»). Поскольку слово жест мы понимаем достаточно широко, слово кинема для нас — это просто его синоним. Наряду с понятием кина и кинемы важным является и введенное Р.Бирдвистелом понятие аллокина. Кинема — это имя класса сходных аллокинов, то есть движений, контекстно взаимозаменимых без изменения значения.
Дифференциальные значения кинов Р.Бирдвистел определял путем опроса информантов. В ходе работы над каталогом кинов и кинем ученый вместе со своими коллегами и учениками описал отдельные жесты в разных культурах и у разных народов. В частности, он обнаружил, что в его родной американской культуре люди регулярно используют в общении обычно порядка 50—60 кинем, из которых больше половины соотносятся с головой, главным образом с областью лица. Это 3 вида кивков:
однократный кивок, двукратный и трехкратный, 2 вида поворотов головы в сторону (lateral head sweeps): одно- и двукратный поворот головы;
1 кинема: вскидывание головы вверх (head cock kineme);
1 кинема: наклон головы вперед (head tilt kineme);
3 вида связок (connectives), или движений всей головой (whole head motion kinemes): «голова поднята и некоторое время находится в таком положении», «голова опущена и находится в таком положении какое-то время»; «голова принимает какое-то иное положение»;
5 кинем бровей;
4 носовых кинемы: сморщенный нос, сжимать ноздри, «выдохнуть или высморкаться, сжимая одну ноздрю» (жест презрения);
«выдохнуть или высморкаться через две ноздри»;
7 кинем рта: сжатые губы, выпяченные губы, втянутые губы, «одна губа накрывает верхнюю часть другой», надутые губы, «чуть приоткрытый рот» (lax mouth opening) и «широко открытый рот» (large mouth opening);
1 кинема для языка (высунуть язык), 2 кинемы для подбородка: выдвинутый вперед подбородок и «движение подбородка в сторону» (anterior and lateral chin thrust)
и, наконец, 2 кинемы для щек: надуть щеки и втянуть щеки.
Ученый попытался выделить типовые формы жестов, свойственные всем или большинству культур. Развивая идеи Р.Бирдвистела и дополняя его список, мы сегодня можем указать, например для бровей, следующие, с семиотической точки зрения основные и, насколько можно судить по изученной нами литературе и беседам с многими зарубежными учеными и студентами, по большей части универсальные, положения. Справедливости ради отметим, что некоторые из приводимых ниже кинем были выделены и охарактеризованы Р.Бирдвистелом еще в 60-е годы (см. Бирдвистел 1967; о кинемах бровей см. также Экман 1979): (а) поднятые вверх брови (так называемая вспышка бровей, см. Грэммер и др. 1988), характерные для удивленных или изумленных глаз. У этой кинемы в русском языке имеются и другие синонимичные номинации: вскинутые {вверх) брови, брови поднялись, поползли вверх и др. (б) изогнутые брови, указывающие на удивление, а также, как утверждается в словаре Иорданская, Паперно 1996, с. 19, на непонимание или недоверие. Другой способ назвать тот же жест — использовать глагольные сочетания: изгибать брови (или: бровь), поводить, повести бровями (бровью)\ (в) брови, опущенные вниз и сдвинутые с силой к пере носице. Эта форма жеста, который по-русски называется насупленные (сдвинутые) брови. Насупленные брови сопровождаются характерным выражением всего лица и прежде всего особой формой губ. Такая комбинация кинем придает лицу суровый, угрюмый, мрачный или, как говорят также, насупленный вид и указывает на неудовлетворенность или гнев; (г) существует и другая, внешне напоминающая ее форма бровей — нахмуренные брови. При нахмуренных бровях ведущим сопутствующим движением является не смена положений губ, как при насупленных бровях, а изменившаяся по сравнению с нормальной форма лба. Морщины на лбу человека собираются в складки, вследствие чего его лицо приобретает несколько более «мягкое» — сердитое выражение, — или еще более мягкие формы, такие как недовольное, озабоченное или сосредоточенное, задумчивое лицо. Ср. также сочетания сердитый, недовольный, озабоченный, задумчивый вид лица или сердитое, недовольное лицо.
Жест нахмуренные брови указывает не только на отрицательное эмоциональное состояние человека, но и на возможней с его стороны мыслительный акт (сосредоточенное размышление над какой-то проблемой). Изменение формы лба обозначают словами нахмуренный лоб или наморщенный лоб; (д) опускание вниз бровей без их одновременного движения в горизонтальной плоскости. Такая жестовая форма, выделенная Р.Бирдвистелом в целом ряде невербальных культур Запада, для русской культуры не характерна; (е) поднимание вверх (или опускание вниз) одной брови — то, что по-английски передается терминами lifted (lowered) (или: single-brow) movement. В русском языке данная кинема является мимическим выражением скепсиса. Кроме того, указанное движение брови часто сопровождает словесно выраженный вопрос, затрагивающий или волнующий жестикулирующего, то есть то, что называется вопрос личного свойства. Движения и положения бровей, как мы видим, тесно связаны с выражением разнообразных чувств и отношений.
Важность кинем, связанных с бровями, для характеристики внешности и описания физических и психических свойств человека легко доказывается многочисленными примерами, взятыми из русской прозы и поэзии: из Н. В. Гоголя ( Черные они и брови мелькнули, как молния), М. Ю. Лермонтова (Вот нахмурил царь брови черные / / И навел на него они зоркие), М. Е. Салтыкова- Щедрина (Брови у него насуплены, табанный дым так и валит изо рта), Л. Н. Толстого ([Наташа] оглянулась на него, нахмурилась и с выражением холодного достоинства вышла из комнаты), А. Н. Толстого (Лицо ее было озабонено и брови сдвинуты), И. С. Тургенева (Вот как, — промолвил Павел Петровин и, словно засыпая, чуть-чуть приподнял брови. — Вы, стало быть, искусства не признаете?), М. И. Цветаевой (На проходимца вскинувши бровь — Как восклицаешь: — Будет любовь!) и др. Р. Бирдвистел, как мы уже говорили, не только создал атлас жестов, но и предложил для них достаточно полную и удобную систему записи. Так, для обозначения закрытого глаза ученый использовал знак «—», а для обозначения широко раскрытых глаз — знак «??». Символ «—?» в его системе обозначает подмигивание, «/» — наклон вперед, «N» — полный кивок головой вверх и вниз, а «о» — вертикальное положение тела. Подобные условные знаки Р. Бирдвистел называл кинеграфы. В его нотации тело делится на восемь областей, а движения каждой из них описываются особым видом кинеграфических символов. С помошью последовательностей, или цепочек, условных знаков можно описывать сложные движения, в которых естественным образом вычленяются структурно или содержательно важные элементы. Например, цепочкой АТА шифруется положение рук, параллельных туловищу, где часть цепочки АА указывает, что в движении участвуют обе руки, а не, скажем, одна. Последовательность RAC кодирует круговое движение, совершаемое правой рукой, а подпоследовательности С и RA обозначают, соответственно, кинеграфы «круговое движение» и «правая рука». Наконец, Р. Бирдвистелом (а также его учениками и последователями) были построены различные семиотические и функциональные классификации кинем, опирающиеся не только на формальные признаки, с помощью которых пытались классифицировать жесты и до него, но также и на содержательные.
Описание кинем и особенностей их употребления было далеко не единственной проблемой, интересовавшей Р.Бирдвистела на протяжении всего его в высшей степени продуктивного и стимулирующего научного творчества. Очень важным для него было определение того влияния, которое те или иные жесты оказывают на речевое общение, и того вклада, который вносят в коммуникацию людей вербальный и невербальный коды порознь и вместе. В какой мере эти коды самостоятельны и независимы, а в какой не могут обойтись один без другого, каким образом речь и жесты могут дополнять друг друга, может ли один из кодов мешать другому, и если да, то при каких обстоятельствах, какой из кодов и в каких ситуациях оказывается доминирующим — вот лишь несколько из вопросов, занимавших ученого.
Кроме того, Р. Бирдвистел, по-видимому, был первым, кто поставил проблему соотношения голоса и жеста. В частности, он был уверен в существовании жесткой корреляции между голосовыми и кинетическими признаками, считая отношения между ними причинно-следственными и утверждая, что при достаточной тренировке можно научиться по голосу определять, какое движение делает человек в данный момент произнесения, и наоборот, наблюдая за жестами в момент речи, можно установить, каким голосом говорит человек. Примерно в то же время, явно не без влияния научного и чисто человеческого авторитета Р. Бирдвистела, стали появляться многочисленные теоретические и экспериментальные работы в области кинесики, то есть начался буквально исследовательский бум.
Например, появились первые исследования, относящиеся к анализу явлений межкультурной омонимии и синонимии жестов, пионерские работы по типологии функций и ролей жестов в интерактивном общении, стали вестись систематические наблюдения над взаимодействием вербальных и невербальных единиц и категорий в разного рода коммуникативных актах. В нашей отечественной науке исследование жестов тоже велось в разных направлениях. Правда, в основном это были работы биологического и психологического планов, относящиеся к таким разным областям знаний, как теория движений, развитие детей, обучение языку, теория коммуникации и пр. Лингвистов жесты интересовали в меньшей степени, и отечественных научных лингвистических сочинений, специально посвященных кинесике и невербальной семиотике, не так уж много.
Назовем работы Акишина, Кано 1980; Верещагин, Костомаров 1981; Волоцкая и др. 1962; Галичев 1986; Горелов 1980; Горелов, Енгалычев 1991; Красильникова 1977; Красильникова 1983; Муханов 1989; Николаева, Успенский 1966; Панькин, Филиппов 1979; Смирнова 1971; Сорокин 1999; Формановская 1982, Шелгунова 1979. Хотя метод анализа, который применяли в своих исследованиях эти ученые, был преимущественно дескриптивный, все они рассматривали невербальную коммуникацию как сложное целое, состоящее из взаимосвязанных элементов и частей, то есть как систему. Анализ невербальной коммуникации тоже должен быть системным — именно такой точки зрения я придерживаюсь. Системный подход к невербальной коммуникации предполагает, что межличностное невербальное поведение имеет структуру (в чисто формальном, логико-математическом смысле слова, понимаемую как множество единиц с заданными на нем отношениями) и совершается по определенным правилам, которые я предлагаю называть правилами невербального поведения.
Первоочередной задачей кинесики является описание как самой этой структуры, так и правил невербального поведения. Невербальное поведение человека, которое представляет интерес для лингвистики и семиотики, в своей основе является, как и вербальное, осмысленным, интерактивным, социальным и культурным, в то время как его другой вид, неосознанное и неконтролируемое поведение, — это, прежде всего, предмет изучения не лингвосемиотики, а биологии, психологии и, возможно, других наук. При таком понимании вербальный и невербальный знаковые коды предстают хотя и отдельными, но во многих отношениях неразделимыми, интегральными частями одной коммуникативной интерактивной системы. Приведу здесь всего лишь два простых примера, свидетельствующих о спаянности речевого и неречевого кодов в реальном устном общении: (а) нельзя сказать: «Посмотри, на кого ты похож!» и при этом не смотреть на собеседника; (б) нельзя произнести Я во как наелся и не показать это жестом.
Замечание. Много позже, основываясь на тесной связи жестов и речи, некоторые ученые, в частности замечательный американский психолог и кинесиолог Дэвид МакНил (см., например, монографию МакНил 1992), выдвинули и попытались обосновать интересную, хотя и весьма спорную гипотезу, по которой жесты (имеются в виду только мануальные жесты) являются компонентами вербального, а вовсе не невербального поведения. Это предположение базируется на сходстве смысловых структур речевых и жестовых единиц, на общности их прагматических свойств (в частности, на единообразии реакций адресата на вербальные и невербальные высказывания и — если воспользоваться терминологией из области теории речевых актов — перлокутивного воздействия на партнера), на параллелизме их временной организации и на идентичности эволюционных характеристик.
Решающим фактором и условием для производства и понимания жеста Р.Бирдвистел и многие его последователи справедливо считали контекст, а кинетическое поведение человека рассматривалось ими как функция от двух вещей — от характеристик самого жестикулирующего и физических или социальных свойств контекста, в котором он действует. Один из самых почитаемых и обильно цитируемых его учеников, выдающийся современный американский психолог и антрополог А. Кендон в одной из работ (Кендон 1972) приводит пример человека, стоящего с поднятым вверх кулаком. Вне контекста нельзя понять, что это за жест и каков его смысл, — то ли это жест приветствия, то ли угрозы, а может быть, это политический символ власти или знак, отражающий принадлежность чело века к определенной политической партии. Точно так же, при виде человека, стоящего на земле на коленях, и интерпретируя его поведение как знаковое, мы можем прийти к различным заключениям о том, какой смысл выражает данная поза — «боль», «смирение», «выражение любви (предложение руки и сердца)», «поиск предмета на земле» и др., — в зависимости от целого ряда признаков как самого человека, так и внеязыкового контекста, в котором тот находится.
